я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо
Сколько раз за эту жизнь, пусть и недолгую, рушилось небо над головой и земля уходила из под ног. К этому рано или поздно привыкаешь. Привыкаешь к миру, который бьется в припадках перерождения, каждый раз искренне веря в собственную смерть. И трещины на зеркалах вселенной становятся будничным пейзажем. Но сейчас я воистину превзошел сам себя в искусстве разрушения, ибо сейчас, вслед за иллюзиями тысяч миров, разбился вдребезги последний образ, бывший неизменным в этом бесконечном лабиринте отражений. Теперь я не вижу, не осознаю и не понимаю даже самого себя.
Мой путь, водивший меня сквозь дебри извечной Тьмы, сквозь зеркала и холод, всегда оставлял мне в качестве утешения иллюзию собственного я. Пусть спорную и сквозившую пустотой, но почему-то заслуживающую доверия. И, следуя этими путями, я спасал то единственное, что мог отождествить с собой... до тех пор, пока пустота не взяла верх над остатками сознания, пока небытие иллюзии не победило иллюзию бытия. И сейчас, наблюдая себя и мир, я точно не знаю, есть ли граница между нами и есть ли в этом мире то, что я вообще могу отождествить с собой. Хотя что-то же наблюдает... я мыслю, следовательно...впрочем, мне уже не кажется, что это что-то на самом деле доказывает.
За последние годы, ставшие апогеем притворства и лицемерия, я возвел дивный воздушный замок. Иллюзию настолько вдохновенную, что в нее поверили все, включая меня. Иллюзию очарования и света, иллюзию мира и стабильности. Возвел, чтобы с изощренным садизмом разрушить, вернувшись к основам. И сейчас, снося это чудо инженерной мысли, я понимаю, что и основы его никогда не были подлинной реальностью даже для меня. Одна ложь порождает другую, вслед за одним вымыслом рождается второй, и так почти до бесконечности. Но когда меня пугала бесконечность?
Мало что в этом мире страшнее, чем крушение иллюзий, которые ты считал основами основ собственного бытия. Возможно, оно было бы самым страшным, если бы само понятие страха не теряло смысл в этот момент.
...это неловкое чувство, когда тебе надо выйти и что-то выдать на аудиторию, желательно вдохновенно и пафосно, а ты не можешь собраться, потому что у тебя внезапно сознание собственного я распалось на тыщу маленьких медвежат. Как работать-то в таких условиях?
Хуйня какая-то в общем.
Мой путь, водивший меня сквозь дебри извечной Тьмы, сквозь зеркала и холод, всегда оставлял мне в качестве утешения иллюзию собственного я. Пусть спорную и сквозившую пустотой, но почему-то заслуживающую доверия. И, следуя этими путями, я спасал то единственное, что мог отождествить с собой... до тех пор, пока пустота не взяла верх над остатками сознания, пока небытие иллюзии не победило иллюзию бытия. И сейчас, наблюдая себя и мир, я точно не знаю, есть ли граница между нами и есть ли в этом мире то, что я вообще могу отождествить с собой. Хотя что-то же наблюдает... я мыслю, следовательно...впрочем, мне уже не кажется, что это что-то на самом деле доказывает.
За последние годы, ставшие апогеем притворства и лицемерия, я возвел дивный воздушный замок. Иллюзию настолько вдохновенную, что в нее поверили все, включая меня. Иллюзию очарования и света, иллюзию мира и стабильности. Возвел, чтобы с изощренным садизмом разрушить, вернувшись к основам. И сейчас, снося это чудо инженерной мысли, я понимаю, что и основы его никогда не были подлинной реальностью даже для меня. Одна ложь порождает другую, вслед за одним вымыслом рождается второй, и так почти до бесконечности. Но когда меня пугала бесконечность?
Мало что в этом мире страшнее, чем крушение иллюзий, которые ты считал основами основ собственного бытия. Возможно, оно было бы самым страшным, если бы само понятие страха не теряло смысл в этот момент.
...это неловкое чувство, когда тебе надо выйти и что-то выдать на аудиторию, желательно вдохновенно и пафосно, а ты не можешь собраться, потому что у тебя внезапно сознание собственного я распалось на тыщу маленьких медвежат. Как работать-то в таких условиях?
Хуйня какая-то в общем.